«Нам предстоит разговор о будущем...» Знаменитая фраза из книги, подарившей миру невероятное утверждение: достижение Будущего – технологично.

«Сумма технологии» сформировала представления нескольких поколений молодых технологов грядущего. Блистательная книга Станислава Лема не описывает протяженную и многоликую историю предсказаний будущего нашего мира. Она не работает в угоду какому бы то ни было режиму или устоявшемуся мнению. Более того эта книга не обещает в будущем никаких бескрайних и бесплатных благ. Она иная.

Книга Лема легла точно на рубеже научных эпох. «Сумма технологии» появилась, когда исследования вероятностных процессов еще только становились одним из основных методов познания. Квантовая механика уже была создана и активно применялась в теории и на практике, но человечество еще было уверено, что мироздание однозначно и определено, а познание сводилось к тому, чтобы проложить надежный маршрут по незыблемой метрике мира. Прогресс человечества неотвратимо сопоставлялся с научно-техническим прогрессом. И наша Евро-Атлантическая цивилизация в поисках новых бескрайних территорий рванулась в космическое пространство.

«Сумма технологии» словно подвела итог классической футурологической эпохе исследования. Эпохи, когда человек четко осознавая, что «звенья его жизни давно выкованы Великим Отцом», пытался предугадать положение очередного звена. Человечество анализировало собственную историю в поисках основополагающих процессов, механизмов и источников энергии, двигающих ее маховик. Оно оценивало свою эволюцию, опираясь на какой-либо один механизм развития: биологический, административный, технический и т.д. Бросало кости озарений и догадок, или возводило однобокие дворцы желаемого будущего.

В «Сумме технологии» Станислав Лем провел уникальный и смелый технологический анализ цивилизации, а точнее цивилизаций. Он оценивал их статистику в галактическом масштабе, получая ограничения по возрасту и пространственному распределению. Лем размещал цивилизации в фазовом пространстве эволюционных параметров, пытаясь выстроить некую Главную Последовательность. Он рассматривал цивилизации на длительных промежутках времени, чтобы определить – прошу обратить особое внимание! – возможные зоны информационных инноваций. Станислав Лем не взялся реализовывать милую сердцу классической футурологии количественную экстраполяцию. Он анализировал возможности возникновения принципиально новых даже не наук, а групп научных дисциплин.

В первой половине прошлого века Э.Хаббл, изучив статистику скоростей «убегания» галактик, вывел свой знаменитый фундаментальный закон о том, скорость движения галактики прямо пропорционально зависит от расстояния до нее. За последующие десятилетия данные Хаббла были подтверждены мощной наблюдательной статистикой. Но исследование оригинальной выборки галактик Хаббла показывают, что тот не мог получить точной закономерности в столь малой статистике и при такой точности наблюдений. Но закон был определен именно тогда... Так и построения «Суммы технологии» опираются на чрезвычайно бедное поле части научных теорий, которые получили популярное представление в 50–60-е годы прошлого века. Но этого оказалось достаточно, чтобы построить основы технологии Будущего. И очертить проблемные поля, прорисовать ожидаемые направления главного удара. И задать масштаб и степени свободы исследований.

Собственно рубеж, заданный «Суммой технологии» в 60-годы XX века, позволил в начале XXI столетия поставить уже совсем технологическую задачу: конструирование Будущего. Удалось принципиально доказать, что опираясь на знание фундаментальных цивилизационных трендов можно создать технологию построения заданного Будущего. Естественно, что пространство решений этой задачи будет ограничено.

Комментирование настоящего издания выполнено С. Переслегиным и Н. Ютановым (Исследовательская группа «Конструирование Будущего», г. Санкт-Петербург).

Советский читатель хорошо знает и по достоинству оценил произведения польского писателя-фантаста Станислава Лема. В его книгах нас восхищало и мастерство автора в создании захватывающих и увлекательных фантазий, которые, как правило, берут свое начало от существующих и предвидимых достижений науки, и его тонкий юмор, и искусная стилизация в его кибернетических и космических сказках.

В предлагаемой вниманию читателей книге С. Лем предстает перед нами в новом качестве – как мыслитель, ставящий перед собой задачу заглянуть в будущее человечества, представить себе картины возможного развития цивилизаций. Причем, в отличие от большинства современных «футурологов», он не пытается предугадать хронологию тех или иных открытий и изобретений, он рассуждает в более широком, интегральном смысле.

«Сумма технологии» – это широкое полотно, на котором рисуются картины возможного развития человеческой – да и не только человеческой – цивилизации в крупных временных масштабах. При этом Лем – и это естественно для писателя-фантаста – простирает свой анализ столь далеко, что вторгается в области, которые практически являются полем деятельности не столько ученых-специалистов, сколько мыслителей, которые по нынешнему развитию науки и техники, по тенденциям, прослеживаемым в современности, стремятся предугадать развитие цивилизации (точнее, цивилизаций) на сотни и тысячи лет вперед. При всей сугубой проблематичности таких прогнозов-полуфантазий они имеют и известную научную ценность, так как исследуют пределы возможного с точки зрения наших современных представлений.

В центре раздумий польского писателя – судьбы цивилизаций, те трудности, которые сегодня мы можем усмотреть в их будущем развитии, – в частности, трудности, вытекающие из экспоненциального роста научной информации, стремительного нарастания масс и энергий, с которыми приходится иметь дело людям, усложнения во всех сферах жизни общества, взрывообразного роста численности населения нашей планеты. Не поддаваясь пессимистическим настроениям, распространенным в некоторых кругах ученых и писателей Запада, Лем занимает здесь оптимистическую позицию, выдвигая в качестве путеводной нити прогресса цивилизаций в крупных масштабах времени тезис «Догнать и перегнать природу!» Такой подход естественно вводит в круг раздумий писателя широчайший спектр вопросов: сопоставление биологической и технологической эволюции, биотехническую деятельность цивилизаций, «космогоническое конструирование», связанные со всем этим вопросы морального порядка и многое другое. Читатель несомненно заметит в книге сильный кибернетический акцент: информационно-кибернетический «срез» охватывает диапазон от проблем автоматизации интеллекта до проблем науки о знаковых системах – семиотики.

В своих гипотетических построениях Лем стремится строго ограничиваться лишь такими построениями, которые не противоречат научным методам и установленным данным естествознания. Такой подход приводит его к отрицанию исключительности судеб Земли и ее космического окружения. Вообще «космические масштабы» – во временном и пространственном смыслах – характерны для полета лемовской мысли.

Внимание польского писателя направлено прежде всего на рассмотрение путей эволюции «технологии» цивилизации, обусловленных состоянием знаний и социальной и биологической средой, способов реализации целей, которые ставит общество. При этом вопросы будущего развития человеческой «технологии» он связывает с положением человека в Космосе. А это приводит к вопросу: «Разумная жизнь – случайность или закономерность для Вселенной?» Привлекая идеи и достижения кибернетики с ее понятиями о гомеостазе, обратных связях, иерархичности построения программ управления и т. п., Лем приходит к выводу о закономерном характере возникновения цивилизаций. Интересуют Лема и различные варианты их возможного существования; длительность цивилизаций во времени; вероятность их одновременности, в частности, в технологической фазе; частотность их во Вселенной; возможные расстояния между ними и проблема космической связи и др. Весьма остро ставит писатель проблему судеб цивилизаций; при этом к оптимистическому тезису о колоссальных возможностях развития сообществ разумных существ Лем присоединяет принципиально важное положение о множественности путей их вероятного развития.

Принято считать, что фантасты ни во что не ставят законы природы, управляющие реальным миром. Но так ли отважны и безрассудны «творцы миров» и так ли просто описать во всех подробностях мир с иным устройством (даже если в голову пришла действительно оригинальная идея)?

Мичио Каку

Еще совсем недавно нам трудно было даже вообразить сегодняшний мир привычных вещей. Какие смелые прогнозы писателей-фантастов и авторов фильмов о будущем имеют шанс сбыться у нас на глазах? На этот вопрос пытается ответить Митио Каку, американский физик японского происхождения и один из авторов теории струн. Рассказывая простым языком о самых сложных явлениях и новейших достижениях современной науки и техники, он стремится объяснить основные законы Вселенной.

Кирилл Еськов

Футурологическое эссе «Наш ответ Фукуяме». Остроумная и увлекательная точка зрения Кирилла Еськова позволяет читателю увидеть как прошлое, так и будущее в совершенно неожиданном освещении.

Виктор Аргонов Project

Симфония не является в строгом смысле аудио-произведением. Это философский рассказ о прошлой и будущей истории отношений человека и технологий: от наивного восхищения "прогрессом ради прогресса", через переосмысление идеалов, через попытки бегства от реальности и череду новых открытий - к реальному духовному преображению человечества. Целевой аудиторией являются люди, которым интересна мелодичная и экспериментальная электронная музыка, трансгуманистическая футурология, философия сознания, этики и религии, психология изменённых состояний сознания, а также в целом научная фантастика.

Может ли стремительный прогресс в области технологий, генетики и искусственного интеллекта привести нас к тому, что экономическое неравенство, столь широко распространенное в этом мире, закрепится на биологическом уровне? Этим вопросом задается историк и писатель Юваль Ной Харари.

Плеча этого застенчивого человека в 1994 году сама королева коснулась шпагой, производя его в рыцари. В парадоксальную логику Роджера Пенроуза мало кто верит - настолько она невероятна. С ней мало кто спорит - настолько она безупречна. В этой заметке рыцарь физики расскажет о Вселенной, боге и человеческом разуме. И все наконец стало на свои места.

Шон Кэрролл, Уильям Крейг

«Телеологический аргумент о тонкой настройке фундаментальных констант - лучший аргумент, который есть у теистов, когда речь заходит о космологии. Потому что здесь идёт игра по правилам: есть феномен, есть параметры физики элементарных частиц и космологии, и у вас есть две различные модели: теизм и натурализм, и вы хотите сравнить, какая модель лучше соответствует данным». Шон Кэрролл в дебатах с философом Уильямом Крейгом показывает, что аргумент о тонкой настройке совсем не убедителен, и приводит пять причин, почему теизм не предлагает решения для предполагаемой проблемы тонкой настройки.

Дэвид Дойч

Книга известного американского специалиста по квантовой теории и квантовым вычислениям Д.Дойча фактически представляет новую всеобъемлющую точку зрения на мир, которая основывается на четырех наиболее глубоких научных теориях: квантовой физике и ее интерпретации с точки зрения множественности миров, эволюционной теории Дарвина, теории вычислений (в том числе квантовых), теории познания.

Питер Эткинз

Эта книга предназначена для широкого круга читателей, желающих узнать больше об окружающем нас мире и о самих себе. Автор, известный ученый и популяризатор науки, с необычайной ясностью и глубиной объясняет устройство Вселенной, тайны квантового мира и генетики, эволюцию жизни и показывает важность математики для познания всей природы и человеческого разума в частности.

Лоуренс Краусс, Ричард Докинз, Крейг Вентер

Интересно, что ждет в будущем? На этот раз Краусс пригласил в качестве спикеров других специалистов из разных областей: эволюционного биолога Ричарда Докинза, самого известного в мире генетика Крейга Вентера, который расшифровал геном человека, управляющего директора Microsoft Research Эрика Хорвитса, IT-предпринимательницу и члена совета директоров «Яндекс» Эстер Дайсон и других не менее интересных личностей. Речь в этих дебатах пойдет о медицине, синтетической биологии, роли машинного обучения, проектах, над которыми работают гости и больших вызовах, с которыми столкнулось человечество в целом.

Станислав Лем

Сумма технологии

От редакции

Сумма будущего

«Нам предстоит разговор о будущем...» Знаменитая фраза из книги, подарившей миру невероятное утверждение: достижение Будущего – технологично.

«Сумма технологии» сформировала представления нескольких поколений молодых технологов грядущего. Блистательная книга Станислава Лема не описывает протяженную и многоликую историю предсказаний будущего нашего мира. Она не работает в угоду какому бы то ни было режиму или устоявшемуся мнению. Более того эта книга не обещает в будущем никаких бескрайних и бесплатных благ. Она иная.

Книга Лема легла точно на рубеже научных эпох. «Сумма технологии» появилась, когда исследования вероятностных процессов еще только становились одним из основных методов познания. Квантовая механика уже была создана и активно применялась в теории и на практике, но человечество еще было уверено, что мироздание однозначно и определено, а познание сводилось к тому, чтобы проложить надежный маршрут по незыблемой метрике мира. Прогресс человечества неотвратимо сопоставлялся с научно-техническим прогрессом. И наша Евро-Атлантическая цивилизация в поисках новых бескрайних территорий рванулась в космическое пространство.

«Сумма технологии» словно подвела итог классической футурологической эпохе исследования. Эпохи, когда человек четко осознавая, что «звенья его жизни давно выкованы Великим Отцом», пытался предугадать положение очередного звена. Человечество анализировало собственную историю в поисках основополагающих процессов, механизмов и источников энергии, двигающих ее маховик. Оно оценивало свою эволюцию, опираясь на какой-либо один механизм развития: биологический, административный, технический и т.д. Бросало кости озарений и догадок, или возводило однобокие дворцы желаемого будущего.

В «Сумме технологии» Станислав Лем провел уникальный и смелый технологический анализ цивилизации, а точнее цивилизаций. Он оценивал их статистику в галактическом масштабе, получая ограничения по возрасту и пространственному распределению. Лем размещал цивилизации в фазовом пространстве эволюционных параметров, пытаясь выстроить некую Главную Последовательность. Он рассматривал цивилизации на длительных промежутках времени, чтобы определить – прошу обратить особое внимание! – возможные зоны информационных инноваций. Станислав Лем не взялся реализовывать милую сердцу классической футурологии количественную экстраполяцию. Он анализировал возможности возникновения принципиально новых даже не наук, а групп научных дисциплин.

В первой половине прошлого века Э.Хаббл, изучив статистику скоростей «убегания» галактик, вывел свой знаменитый фундаментальный закон о том, скорость движения галактики прямо пропорционально зависит от расстояния до нее. За последующие десятилетия данные Хаббла были подтверждены мощной наблюдательной статистикой. Но исследование оригинальной выборки галактик Хаббла показывают, что тот не мог получить точной закономерности в столь малой статистике и при такой точности наблюдений. Но закон был определен именно тогда... Так и построения «Суммы технологии» опираются на чрезвычайно бедное поле части научных теорий, которые получили популярное представление в 50–60-е годы прошлого века. Но этого оказалось достаточно, чтобы построить основы технологии Будущего. И очертить проблемные поля, прорисовать ожидаемые направления главного удара. И задать масштаб и степени свободы исследований.

Собственно рубеж, заданный «Суммой технологии» в 60-годы XX века, позволил в начале XXI столетия поставить уже совсем технологическую задачу: конструирование Будущего. Удалось принципиально доказать, что опираясь на знание фундаментальных цивилизационных трендов можно создать технологию построения заданного Будущего. Естественно, что пространство решений этой задачи будет ограничено.

Комментирование настоящего издания выполнено С. Переслегиным и Н. Ютановым (Исследовательская группа «Конструирование Будущего», г. Санкт-Петербург).

Николай Ютанов

К советскому читателю

Советский читатель хорошо знает и по достоинству оценил произведения польского писателя-фантаста Станислава Лема. В его книгах нас восхищало и мастерство автора в создании захватывающих и увлекательных фантазий, которые, как правило, берут свое начало от существующих и предвидимых достижений науки, и его тонкий юмор, и искусная стилизация в его кибернетических и космических сказках.

В предлагаемой вниманию читателей книге С. Лем предстает перед нами в новом качестве – как мыслитель, ставящий перед собой задачу заглянуть в будущее человечества, представить себе картины возможного развития цивилизаций. Причем, в отличие от большинства современных «футурологов», он не пытается предугадать хронологию тех или иных открытий и изобретений, он рассуждает в более широком, интегральном смысле.

«Сумма технологии» – это широкое полотно, на котором рисуются картины возможного развития человеческой – да и не только человеческой – цивилизации в крупных временных масштабах. При этом Лем – и это естественно для писателя-фантаста – простирает свой анализ столь далеко, что вторгается в области, которые практически являются полем деятельности не столько ученых-специалистов, сколько мыслителей, которые по нынешнему развитию науки и техники, по тенденциям, прослеживаемым в современности, стремятся предугадать развитие цивилизации (точнее, цивилизаций) на сотни и тысячи лет вперед. При всей сугубой проблематичности таких прогнозов-полуфантазий они имеют и известную научную ценность, так как исследуют пределы возможного с точки зрения наших современных представлений.

В центре раздумий польского писателя – судьбы цивилизаций, те трудности, которые сегодня мы можем усмотреть в их будущем развитии, – в частности, трудности, вытекающие из экспоненциального роста научной информации, стремительного нарастания масс и энергий, с которыми приходится иметь дело людям, усложнения во всех сферах жизни общества, взрывообразного роста численности населения нашей планеты. Не поддаваясь пессимистическим настроениям, распространенным в некоторых кругах ученых и писателей Запада, Лем занимает здесь оптимистическую позицию, выдвигая в качестве путеводной нити прогресса цивилизаций в крупных масштабах времени тезис «Догнать и перегнать природу!» Такой подход естественно вводит в круг раздумий писателя широчайший спектр вопросов: сопоставление биологической и технологической эволюции, биотехническую деятельность цивилизаций, «космогоническое конструирование», связанные со всем этим вопросы морального порядка и многое другое. Читатель несомненно заметит в книге сильный кибернетический акцент: информационно-кибернетический «срез» охватывает диапазон от проблем автоматизации интеллекта до проблем науки о знаковых системах – семиотики.

Станислав Лем

Сумма технологии

Станислав Лем

СУММА ТЕХНОЛОГИИ
«Чем же, собственно, является эта „Сумма“? Собранием эссе о судьбах цивилизации , пронизанным „всеобщеинженерным“ лейтмотивом? Кибернетическим толкованием прошлого и будущего? Изображением Космоса, каким он представляется Конструктору? Рассказом об инженерной деятельности Природы и человеческих рук? Научно-техническим прогнозом на ближайшие тысячелетия? Собранием гипотез, чересчур смелых, чтобы претендовать на подлинную научную строгость? - Всем понемногу. Насколько же можно, насколько допустимо доверять этой книге? - У меня нет ответа на этот вопрос. Я не знаю, какие из моих догадок и предположений более правдоподобны. Среди них нет неуязвимых, и бег времени перечеркнет многие из них». Так сам автор определяет круг вопросов, рассматриваемых в этой книге, и свое отношение к ним. В увлекательной форме С. Лем касается как многих проблем современной науки, так и проблем, которые встанут перед наукой будущего.

Популярнейший писатель-фантаст, С. Лем выступает в этой книге в новом для советского читателя жанре. Но как и в других своих произведениях, он и здесь остается умным и очень интересным собеседником.

Редакция научно-фантастической и научно-популярной литературы
К советскому читателю
Советский читатель хорошо знает и по достоинству оценил произведения польского писателя-фантаста Станислава Лема. В его книгах нас восхищало и мастерство автора в создании захватывающих и увлекательных фантазий, которые, как правило, берут свое начало от существующих и предвидимых достижений науки, и его тонкий юмор, и искусная стилизация в его кибернетических и космических сказках.

В предлагаемой вниманию читателей книге С. Лем предстает перед нами в новом качестве - как мыслитель, ставящий перед собой задачу заглянуть в будущее человечества, представить себе картины возможного развития цивилизаций. Причем, в отличие от большинства современных «футурологов», он не пытается предугадать хронологию тех или иных открытий и изобретений, он рассуждает в более широком, интегральном смысле.

«Сумма технологии» - это широкое полотно, на котором рисуются картины возможного развития человеческой - да и не только человеческой - цивилизации в крупных временных масштабах. При этом Лем - и это естественно для писателя-фантаста - простирает свой анализ столь далеко, что вторгается в области, которые практически являются полем деятельности не столько ученых-специалистов, сколько мыслителей, которые по нынешнему развитию науки и техники, по тенденциям, прослеживаемым в современности, стремятся предугадать развитие цивилизации (точнее, цивилизаций) на сотни и тысячи лет вперед. При всей сугубой проблематичности таких прогнозов-полуфантазий они имеют и известную научную ценность, так как исследуют пределы возможного с точки зрения наших современных представлений.

В центре раздумий польского писателя - судьбы цивилизаций, те трудности, которые сегодня мы можем усмотреть в их будущем развитии, - в частности, трудности, вытекающие из экспоненциального роста научной информации, стремительного нарастания масс и энергий, с которыми приходится иметь дело людям , усложнения во всех сферах жизни общества, взрывообразного роста численности населения нашей планеты. Не поддаваясь пессимистическим настроениям, распространенным в некоторых кругах ученых и писателей Запада, Лем занимает здесь оптимистическую позицию, выдвигая в качестве путеводной нити прогресса цивилизаций в крупных масштабах времени тезис «Догнать и перегнать природу!» Такой подход естественно вводит в круг раздумий писателя широчайший спектр вопросов: сопоставление биологической и технологической эволюций, биотехническую деятельность цивилизаций, «космогоническое конструирование», связанные со всем этим вопросы морального порядка и многое другое. Читатель несомненно заметит в книге сильный кибернетический акцент: информационно-кибернетический «срез» охватывает диапазон от проблем автоматизации интеллекта до проблем науки о знаковых системах - семиотики.

В своих гипотетических построениях Лем стремится строго ограничиваться лишь такими построениями, которые не противоречат научным методам и установленным данным естествознания. Такой подход приводит его к отрицанию исключительности судеб Земли и ее космического окружения. Вообще «космические масштабы» - во временном и пространственном смыслах - характерны для полета лемовской мысли.

Внимание польского писателя направлено прежде всего на рассмотрение путей эволюции «технологии» цивилизации, обусловленных состоянием знаний и социальной и биологической средой способов реализации целей, которые ставит общество. При этом вопросы будущего развития человеческой «технологии» он связывает с положением человека в Космосе. А это приводит к вопросу: «Разумная жизнь - случайность или закономерность для Вселенной?» Привлекая идеи и достижения кибернетики с ее понятиями о гомеостазе, обратных связях, иерархичности построения программ управления и т. п., Лем приходит к выводу о закономерном характере возникновения цивилизаций. Интересуют Лема и различные варианты их возможного существования; длительность цивилизаций во времени; вероятность их одновременности, в частности, в технологической фазе ; частотность их во Вселенной; возможные расстояния между ними и проблема космической связи и др. Весьма остро ставит писатель проблему судеб цивилизаций; при этом к оптимистическому тезису о колоссальных возможностях развития сообществ разумных существ Лем присоединяет принципиально важное положение о множественности путей их вероятного развития.

Развитие цивилизации имеет много аспектов. Один из них - будущность цивилизации с точки зрения развития в ней науки. Лем отмечает, что ключ к мощи цивилизации - в массах энергии, которыми она может располагать, а ключ к овладению энергией - в информационной мощи общества. Человек ведет, говорит Лем, стратегическую «игру» «Цивилизация - Природа». Именно овладение информационными процессами откроет человечеству путь к победе в этой «игре». Путь, ведущий к этой цели, в самых общих чертах виден уже сейчас: это путь создания кибернетических усилителей интеллекта, путь «интеллектроники». При этом Лем - блестящий фантаст - остается на почве принципиально важного тезиса об информационных кибернетических машинах как орудиях человека. Проблема «машина и человек» перерастает у него в более общую проблему соотношения естественного и искусственного в развитии цивилизации, в технологии. Интересны его соображения о том, что в поступательном ходе цивилизации искусственное постепенно утратит свое положение «эрзаца» и проявит свое превосходство над естественным.

Будущее принесет с собой новые открытия в науке, новые достижения в технике, и, значит, новые научные термины. Трудно сегодня усмотреть, какими они будут. Лем пытается это сделать - быть может, потому придуманные им «имитология», «фантомология», «фанто-матика» и многое другое в том же роде менее обоснованы, чем остальные разделы книги, и носят, с моей точки зрения, печать искусственности. Однако за ними кроется вполне осмысленное и достойное размышлений содержание. Если отвлечься от упомянутой терминологической стороны дела, то в рассуждениях Лема о технологии будущего мы видим постановку и освещение если не очень актуальных сегодня, то во всяком случае интересных, имеющих право на существование соображений и гипотез. В применении к столь отдаленному будущему, в которое пытается проникнуть Лем, вполне разумно, например, различать конструкторскую деятельность людей в такой ее форме, которая опирается на познанные основные законы и объекты природы, и в той форме, которая стремится воплотить в бытие абстрактные теоретические структуры, вырастающие, прежде всего, на почве математики. А воздействие на мозговые процессы людей и, следовательно, на их сознание путями, которые минуют обычные, то есть биологически сформировавшиеся, каналы связи мозга - разве эта возможность не заслуживает рассмотрения?! Имеют свой смысл и мысленные эксперименты Лема, где он стремится проанализировать возможное для цивилизации будущего введение человека в мир ситуаций, нереальность которых он не может обнаружить. Вполне представимы цивилизации, в которых разрешены достаточно радикальные операции над мозгом; цивилизации, в которых станет явью присоединение нервных путей одного человека к таким же путям другого. Тогда, например, тысячи людей смогут видеть марафонский бег спортсменов глазами самого бегуна. Возникающие отсюда моральные проблемы - проблемы сохранения индивидуальности личности, допустимых пределов «отождествления» личностей или их «переделки» - отнюдь не носят характер досужих домыслов, коль скоро мы допускаем возможность активного вмешательства человека в нервно-физиологический субстрат его психической деятельности.

Очень интересна идея Лема положить в основу анализа возможных путей развития цивилизаций сравнительный анализ биологической и технологической эволюций. Такой анализ не только позволяет увидеть много нового - и неожиданного! - в эволюции технологии цивилизаций, но и логически подойти к проблеме «реконструкции» - усовершенствования с каких-либо точек зрения - самого вида Homo sapiens. С методологической точки зрения не может вызвать никаких возражений прогноз Лема, что наступит время, когда человек активно и с полным знанием дела вмешается в глобальный ход эволюции и займется переделкой собственной природы. Конечно, в этом вопросе надо избегать крайностей, это отнюдь не перспектива сегодняшнего или завтрашнего дня. Однако биоконструирование становится фактом уже на наших глазах, и не удивительно, что Лем отводит ему важное место в своем прогнозе будущего технологии и эволюции человечества.

Это краткое обращение к отечественному читателю - не предисловие к книге. Оно не претендует на ее анализ или оценку. Просто мне хочется привлечь к этой книге внимание читателя и подчеркнуть, что научное прогнозирование имеет право на существование не только тогда, когда речь идет о ближайшем будущем, но и тогда, когда стараются заглянуть в будущее, занятие которым было до сих пор почти исключительно прерогативой художественной фантастики.

Академик В.В. ПАРИН

2 августа 1968 г.
Предисловие автора к русскому изданию
Всякий автор с удовлетворением и радостью принимается за предисловие к своей книге, выходящей в иной стране. Но в данном случае к этим чувствам присоединяется чувство особой ответственности: ведь эта книга - книга о далеком будущем - выходит в стране, от которой, больше чем от какой-либо иной, зависит будущее всего мира. Это обстоятельство заставило меня вновь просмотреть текст и внести в него некоторые изменения. В конце книги я поместил заключение, посвященное перспективам моделирования сложных эволюционных явлений как биологического, так и технологического - а значит, и цивилизационного - типа. Правда, я дал лишь сжатый очерк, поскольку обзор различных возможных подходов к процессу подобного пространственно-временного масштаба потребовал бы сам по себе отдельной книги. Что же касается предлагаемой книги, то, выдержав в Польше два издания и пережив также обсуждение и дискуссии различных специалистов, эта книга претерпела в известной мере некую разновидность той самой «прогрессивной эволюции», о процессах которой в ней так много говорится. Ведь самым лучшим средством обучения служат собственные ошибки, четко очерченные. Я не хочу сказать, будто теперь книга уже не содержит никаких ошибок. Состояние столь высокого совершенства, видимо, вообще недостижимо для книги о будущем.

При создании первоначального варианта «Суммы» мне не были доступны какие-либо монографии по так называемой футурологии. Те работы, которые мне затем довелось прочесть, вроде книг Томсона или Кларка, носят, как я мог убедиться, характер несколько отличный от «Суммы», ибо авторы этих книг в основном строят предположения о новых, еще не известных изобретениях и научных открытиях, а также «намечают» даты их появления, иначе говоря, они как бы «составляют календарь» будущего развития науки и техники. Меня же привлекал несколько иной вопрос, вопрос о самом «генераторе» как изобретений и открытий, так и вообще всех творческих (например, математических) актов человеческой мысли. Говоря в переносном смысле, целью, которая виделась мне вдалеке, был некий образ «наиболее универсального окончательного алгоритма», охватывающего всякое разумное созидание в материальной области мира . Вместе с тем я стремился дать по возможности полный обзор цивилизационных феноменов, обзор, претендующий на восприятие явлений «психозоя» с как бы внеземной, галактической или попросту общекосмической точки зрения. Разумеется, поступая именно так, я полностью отдавал себе отчет в значительности того риска, на который шел, так как чем смелее подобные попытки, тем больше шансов, что они окажутся смешными и будут перечеркнуты фактическим развитием общества и науки, и все же я счел, что в нынешнее время стоит пойти на такой даже столь значительный риск. Ибо наше время я считаю исключительным и понимаю это в следующем смысле. Как известно, фундаментальное положение исторического материализма Маркса гласит, что человека создал труд и что изменения, из которых складывается история человечества, зависят в конечном счете от изменений в орудиях труда, поскольку новые орудия по-новому преобразуют производительные силы общества. В процессе антропогенеза человека сформировал труд физический как деятельность, направленная на удовлетворение основных потребностей, тогда как труд умственный был производным от физического и служил усилению этого последнего. Союзниками человека - производителя материальных благ - стали по прошествии веков совершенные машины, однако в области мышления он был не только лишен какой бы то ни было аналогичной помощи, но даже и саму мысль о такой помощи считал нереальной. Более того, человек считал эту мысль неправильной и даже «вредной», что легко усмотреть по тому сопротивлению, какое - среди самых разнообразных мыслителей - будит призрак «синтетического разума», составляющего якобы подлинную угрозу человеческим ценностям и даже самому бытию человека. В этой точке зрения надлежит прежде всего усматривать предвзятость, созданную давлением многовековой традиции. Впрочем, отсюда не вытекает, что этой точкой зрения следует пренебрегать.

Мы находимся на поворотном пункте истории орудий труда, орудий, которые, возникнув в сфере труда физического , переступают его границы и вторгаются в сферу умственного труда человека. Речь идет об элементарных зачатках гигантского процесса, нацеленного в будущее, а вместе с тем и о неизбежном результате кумулятивного роста науки, создаваемой столетиями. В указанном смысле это «новое» является следствием неудержимого бега нашей цивилизации, откуда опять-таки не вытекает, что эта очередная технологическая революция не может нести с собой задач и проблем, очень трудных и даже таящих угрозу. Впрочем, всякую угрозу для цивилизации можно свести либо к неумению овладеть общественными силами, либо же к неумению овладеть силами Природы. В обоих случаях речь идет, таким образом, об одном и том же типе источника угрозы: этим источником служит невежество - незнание законов развития, будь то общественного, будь то естественного, природного. Наилучшим средством против невежества служит новое знание , причем ситуация требует все энергичней обращать прежний порядок явлений: в предыстории практика, естественно, опережала теорию, ныне же теория обязана провидеть пути практики, ибо за всякое невежество, проявленное сейчас, человечеству придется дорого заплатить потом. Очевидно, что более полное, и значит лучшее, знание всегда было наисовершеннейшим средством против знания половинчатого, или попросту ложного, однако теперь, как никогда еще, до огромных размеров возросла сумма затрат, потерь и даже поражений, какие влечет за собой подобная нехватка знаний. По этой причине наиценнейшей, жизненно необходимой является информация о законах научно-технического развития , но не информация о «календаре открытий и изобретений», доступ к которому для нас закрыт, а информация об их источнике , «генераторе». Размышлениям о его характеристиках, его познаваемости, о его действии и о различных его формах и посвящена в основном предлагаемая книга. Используя удобный случай, я хочу здесь сердечно поблагодарить издательство «Мир», которое пожелало представить эту книгу критическому вниманию советского читателя, а также всех тех, кому пришлось порядочно потрудиться, дабы - не располагая совершенными переводческими машинами, о которых столько говорится в «Сумме»! - облечь в одежды русского прекрасного языка мысли, в ней содержащиеся.

Краков, апрель 1968 г.
Предисловие к первому изданию
Я трижды начинал писать эту книгу, и лишь с третьей попытки мне удалось очертить ее границы, а благодаря этому и завершить ее; иначе, задуманная как «башня разума», с которой открывается бескрайняя перспектива, она разделила бы участь своей библейской предшественницы. Пришлось опустить многие вопросы и темы (по-своему очень важные), чтобы выдержать основную линию, выраженную не столько в выборе затрагиваемых проблем, сколько в подходе к ним - подходе, который в тексте определяется как «позиция Конструктора». И все же книга не избежала тематической неуравновешенности. Об одном в ней сказано слишком мало, о другом - слишком много. Я мог бы обосновать сделанный мною отбор материала, но в конечном счете он, разумеется, продиктован моими личными вкусами и пристрастиями.

Чем же, собственно, является эта «Сумма»? Собранием эссе о судьбах цивилизации, пронизанных «все-инженерным» лейтмотивом? Кибернетическим толкованием прошлого и будущего? Изображением Космоса, каким он представляется Конструктору? Рассказом об инженерной деятельности Природы и человеческих рук? Научно-техническим прогнозом на ближайшие тысячелетия? Собранием гипотез, чересчур смелых, чтобы претендовать на подлинную научную строгость? - Всем понемногу. Насколько же можно, насколько допустимо доверять этой книге? - У меня нет ответа на этот вопрос. Я не знаю, какие из моих догадок и предположений более правдоподобны. Среди них нет неуязвимых, и бег времени перечеркнет многие из них. А может быть, и все, - но не ошибается только тот, кто благоразумно молчит.

Я старался рассказать о том, что меня интересует, как можно более просто. Однако не всегда строгость вступала в союз с простотой . И не всегда я достаточно четко отделял концепции, которые создал сам (на свой страх и риск), от тех, которые откуда-либо заимствовал.

Многим - а зачастую и всем - я обязан целому кругу авторов, но особое место я отвожу проф. И. С. Шкловскому, поскольку его монография 1 оказалась одной из ключевых для «Суммы», которая без нее вообще не могла быть написана в нынешнем виде. Коль скоро (как об этом говорится в первой главе) предсказание будущего развития отягощено «ненадежностью» даже при узкоспециальных прогнозах на десятилетие, коль скоро две великие земные эволюции - биологическая и технологическая (описанные во второй главе) - не дают достаточных оснований для целостных и далеких прогнозов, то единственным выходом в такой ситуации, который не является чисто спекулятивным, была бы попытка включить земную цивилизацию как элемент в некоторое множество. Включить же ее можно лишь в гипотетическое множество космических цивилизаций; это дает нам основание представить в третьей главе опыт такой «компаративистики». Культивировать «сравнительную космическую социологию», которая позволила бы делать по-настоящему далекие прогнозы, также весьма рискованное занятие. Эта пока не существующая дисциплина опирается практически только на один-единственный опытный факт, да и тот негативный: на отсутствие во всей совокупности астрофизических данных каких-либо признаков разумной (технологической) деятельности в наблюдаемой нами части Космоса. Возвести единичный факт в ранг критерия и (в дальнейших главах) основывать на нем оценку возможных путей развития человечества - смахивает на парадокс или абсурд. Однако ведь и основой космогонических теорий в негативный факт. Я имею в виду парадокс Ольберса. Если бы Вселенная - гласит этот парадокс - была бесконечна и равномерно заполнена звездами, все небо должно было бы излучать равномерный свет, чего на самом деле не происходит. Именно это и есть тот «негативный факт», который должны принимать во внимание все гипотезы о строении Вселенной. Аналогично отсутствие видимых проявлений астроинженерной деятельности побуждает нас отвергнуть все ортоэволюционные гипотезы, согласно которым будущее - это приумноженное настоящее, и, значит, все цивилизации, опередившие земную, должны широко культивировать звездную инженерию в астрономически наблюдаемых масштабах. Подобно тому как парадокс Ольберса не служит вехой для однозначного выбора правильной модели Вселенной, отсутствие астроинженерной деятельности не гарантирует успеха той или иной гипотезе о направлениях развития цивилизации, ибо отсутствие видимых следов такой деятельности может объясняться либо чрезвычайной редкостью жизни в Космосе, либо же (или наряду с этим) особой кратковременностью планетарных «психозойских эр». В «Сумме», однако, в соответствии с господствующими сегодня взглядами я исхожу из космической всеобщности жизни и вместе с тем отбрасываю (по причинам, которые освещаются в тексте) тезис о «космическом панкатастрофизме» - о склонности всех возможных цивилизаций к самоубийству.

Опираясь на установленные таким образом предпосылки, я рассматриваю (в главе четвертой и последующих) взаимоисключающие гипотезы развития. При этом главным фактором, препятствующим технологической ортоэволюции, - фактором, который изменяет дальнейшие судьбы цивилизации, - признается экспоненциальный рост научной информации. Обзор попыток преодоления этого «информационного барьера» приводит нас к концепции «выращивания информации» - биотехническому мероприятию большого масштаба - и, наконец, к «космогоническому конструированию», в частности к тем его - особо интересным ввиду изложенного выше - вариантам, которые астрономически ненаблюдаемы. Книга заканчивается наброском перспектив беспредельного технологического созидания, то есть успешного соперничества цивилизации с Природой на поприще ее «конструкторских» достижений. С другой стороны, на фоне этой «экспансии» нашей цивилизации в материальное окружение изображена как бы «встречная» тенденция - тенденция вторжения технологии в человеческое тело; речь идет о возможных вариантах биологической автоэволюции человека.

Очерченную выше схему, отражающую логический «скелет» книги, можно, конечно, подвергнуть критике. Можно, например, считать, что развитие каждой цивилизации делится на два периода: период «утробного развития», который приводит к ее «космическому рождению», и период «зрелости». В первый период разумная деятельность ограничена пределами материнской планеты. Преодолев некий «технологический порог», данная цивилизация получает возможность вступить в космическую связь с другими цивилизациями (согласно этой гипотезе, подобные «зрелые цивилизации» существуют и давно уже активно действуют в Космосе, и только мы, в нашей «утробной фазе», не в состоянии заметить их и опознать). Такая точка зрения, требующая каких-то дополнительных предположений, не принимается нами во внимание, - так же как и множество других, объявляющих преждевременными всякие попытки создания «космической социологии». Я ограничился лишь тем, что допустимо с точки зрения научной методологии или, точнее, ее требований, и потому полагаю, что изложил все же совокупность гипотез, а не фантастических вымыслов. Что отличает гипотезу от вымысла? Можно, например, вообразить, что вся видимая Вселенная - это местное возмущение, возникшее в результате схватки космических титанов, секунды и миллиметры которых соответствуют миллиардам лет нашего времени и парсекам нашего пространства. Тогда доступная нашим наблюдениям Метагалактика - это место локального взрыва с разлетающимися во все стороны туманностями, обломками и осколками звезд; мы же, микроскопические созданьица, оказались в центре этой катастрофы благодаря чистой случайности. Вот такого рода допущения и есть вымысел, и не потому, что они «удивительны», «необычны», «невероятны», а потому, что они противоречат основам науки, отрицающей какую-либо исключительность судеб Земли и ее космического окружения. Воображаемая картина «Космоса как поля брани» есть вымысел, а не гипотеза, потому что в ней наше положение в Космосе определенным образом выделяется. Напротив, следуя науке, мы считаем все существующее на Земле и на небе статистически заурядным, средним, нормальным, одним словом - обычным . Именно отказ принять концепции, постулирующие исключительность нашего существования, и есть исходный пункт представленных читателю размышлений.

Краков, декабрь 1963 г.

"Сумма технологии" подвела итог классической эпохе исследования Будущего. В своей книге Станислав Лем провел уникальный и смелый технологический анализ цивилизаций. Он проанализировал возможности возникновения принципиально новых групп научных дисциплин и полностью отказался от простых экстраполяционных построений Будущего. Написанная почти сорок лет назад книга нисколько не устарела и является классикой футурологии.

Станислав Лем
Сумма технологии

От редакции
Сумма будущего

"Нам предстоит разговор о будущем…" Знаменитая фраза из книги, подарившей миру невероятное утверждение: достижение Будущего - технологично.

"Сумма технологии" сформировала представления нескольких поколений молодых технологов грядущего. Блистательная книга Станислава Лема не описывает протяженную и многоликую историю предсказаний будущего нашего мира. Она не работает в угоду какому бы то ни было режиму или устоявшемуся мнению. Более того эта книга не обещает в будущем никаких бескрайних и бесплатных благ. Она иная.

Книга Лема легла точно на рубеже научных эпох. "Сумма технологии" появилась, когда исследования вероятностных процессов еще только становились одним из основных методов познания. Квантовая механика уже была создана и активно применялась в теории и на практике, но человечество еще было уверено, что мироздание однозначно и определено, а познание сводилось к тому, чтобы проложить надежный маршрут по незыблемой метрике мира. Прогресс человечества неотвратимо сопоставлялся с научно-техническим прогрессом. И наша Евро-Атлантическая цивилизация в поисках новых бескрайних территорий рванулась в космическое пространство.

"Сумма технологии" словно подвела итог классической футурологической эпохе исследования. Эпохи, когда человек четко осознавая, что "звенья его жизни давно выкованы Великим Отцом", пытался предугадать положение очередного звена. Человечество анализировало собственную историю в поисках основополагающих процессов, механизмов и источников энергии, двигающих ее маховик. Оно оценивало свою эволюцию, опираясь на какой-либо один механизм развития: биологический, административный, технический и т. д. Бросало кости озарений и догадок, или возводило однобокие дворцы желаемого будущего.

В "Сумме технологии" Станислав Лем провел уникальный и смелый технологический анализ цивилизации, а точнее цивилизаций. Он оценивал их статистику в галактическом масштабе, получая ограничения по возрасту и пространственному распределению. Лем размещал цивилизации в фазовом пространстве эволюционных параметров, пытаясь выстроить некую Главную Последовательность. Он рассматривал цивилизации на длительных промежутках времени, чтобы определить - прошу обратить особое внимание! - возможные зоны информационных инноваций. Станислав Лем не взялся реализовывать милую сердцу классической футурологии количественную экстраполяцию. Он анализировал возможности возникновения принципиально новых даже не наук, а групп научных дисциплин.

В первой половине прошлого века Э.Хаббл, изучив статистику скоростей "убегания" галактик, вывел свой знаменитый фундаментальный закон о том, скорость движения галактики прямо пропорционально зависит от расстояния до нее. За последующие десятилетия данные Хаббла были подтверждены мощной наблюдательной статистикой. Но исследование оригинальной выборки галактик Хаббла показывают, что тот не мог получить точной закономерности в столь малой статистике и при такой точности наблюдений. Но закон был определен именно тогда… Так и построения "Суммы технологии" опираются на чрезвычайно бедное поле части научных теорий, которые получили популярное представление в 50–60-е годы прошлого века. Но этого оказалось достаточно, чтобы построить основы технологии Будущего. И очертить проблемные поля, прорисовать ожидаемые направления главного удара. И задать масштаб и степени свободы исследований.

Собственно рубеж, заданный "Суммой технологии" в 60-годы XX века, позволил в начале XXI столетия поставить уже совсем технологическую задачу: конструирование Будущего. Удалось принципиально доказать, что опираясь на знание фундаментальных цивилизационных трендов можно создать технологию построения заданного Будущего. Естественно, что пространство решений этой задачи будет ограничено.

Комментирование настоящего издания выполнено С. Переслегиным и Н. Ютановым (Исследовательская группа "Конструирование Будущего", г. Санкт-Петербург).

Николай Ютанов

К советскому читателю

Советский читатель хорошо знает и по достоинству оценил произведения польского писателя-фантаста Станислава Лема. В его книгах нас восхищало и мастерство автора в создании захватывающих и увлекательных фантазий, которые, как правило, берут свое начало от существующих и предвидимых достижений науки, и его тонкий юмор, и искусная стилизация в его кибернетических и космических сказках.

В предлагаемой вниманию читателей книге С. Лем предстает перед нами в новом качестве - как мыслитель, ставящий перед собой задачу заглянуть в будущее человечества, представить себе картины возможного развития цивилизаций. Причем, в отличие от большинства современных "футурологов", он не пытается предугадать хронологию тех или иных открытий и изобретений, он рассуждает в более широком, интегральном смысле.

"Сумма технологии" - это широкое полотно, на котором рисуются картины возможного развития человеческой - да и не только человеческой - цивилизации в крупных временных масштабах. При этом Лем - и это естественно для писателя-фантаста - простирает свой анализ столь далеко, что вторгается в области, которые практически являются полем деятельности не столько ученых-специалистов, сколько мыслителей, которые по нынешнему развитию науки и техники, по тенденциям, прослеживаемым в современности, стремятся предугадать развитие цивилизации (точнее, цивилизаций) на сотни и тысячи лет вперед. При всей сугубой проблематичности таких прогнозов-полуфантазий они имеют и известную научную ценность, так как исследуют пределы возможного с точки зрения наших современных представлений.

В центре раздумий польского писателя - судьбы цивилизаций, те трудности, которые сегодня мы можем усмотреть в их будущем развитии, - в частности, трудности, вытекающие из экспоненциального роста научной информации, стремительного нарастания масс и энергий, с которыми приходится иметь дело людям, усложнения во всех сферах жизни общества, взрывообразного роста численности населения нашей планеты. Не поддаваясь пессимистическим настроениям, распространенным в некоторых кругах ученых и писателей Запада, Лем занимает здесь оптимистическую позицию, выдвигая в качестве путеводной нити прогресса цивилизаций в крупных масштабах времени тезис "Догнать и перегнать природу!" Такой подход естественно вводит в круг раздумий писателя широчайший спектр вопросов: сопоставление биологической и технологической эволюции, биотехническую деятельность цивилизаций, "космогоническое конструирование", связанные со всем этим вопросы морального порядка и многое другое. Читатель несомненно заметит в книге сильный кибернетический акцент: информационно-кибернетический "срез" охватывает диапазон от проблем автоматизации интеллекта до проблем науки о знаковых системах - семиотики.

В своих гипотетических построениях Лем стремится строго ограничиваться лишь такими построениями, которые не противоречат научным методам и установленным данным естествознания. Такой подход приводит его к отрицанию исключительности судеб Земли и ее космического окружения. Вообще "космические масштабы" - во временном и пространственном смыслах - характерны для полета лемовской мысли.